Данная статья взята отсюда:(форум Независимой газеты
)
Джонатан Тененбаум.
ГЛОБАЛЬНЫЙ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС – ЧТО ДЕЛАТЬ? (2001)
Работа представлена на Международном финансовом конгрессе в Москве 6 марта 2001 г.
Глобальный финансовый кризис – Что делать? Перспективы сотрудничества Россия – Европа - Азия.
Джонатан Тененбаум - научный консультант в Шиллеровском институте и EIR,
Висбаден, Германия
Настоящая конференция проходит в исторический момент. Мир стоит перед лицом величайшего финансового кризиса за весь период современной истории. Решения, которые будут приняты в ближайшие месяцы и даже недели правительствами и другими властными институтами, определят, переживет ли цивилизация этот кризис или же мы погрузимся в период глобального хаоса и войн, которые могут длиться десятилетиями.
С начала этого года ни один сколько-нибудь серьезный и информированный человек не верит в «мягкую посадку» экономики США. Как раз наоборот, если не случится самого настоящего чуда, то США – вместе со значительной частью мира – войдут в сложный финансовый и экономический кризис, намного более тяжелый, чем Великая Депрессия 30-х годов. И это не циклический кризис, о каких мы читаем в учебниках, это гибель целой системы. Это итог болезни, которая вызревала в течение 30 лет внутри западной и глобальной финансовой систем.
Мы вступили в очень опасный период. Существует огромная вероятность того, что правительственные круги США, в том числе люди, находящиеся непосредственно в ближайшем окружении или близкие к администрации Буша отреагируют на разворачивающийся кризис отчаянными и непредсказуемыми действиями, что может погрузить мир в хаос и войну. Даже если отвлечься от такого прогноза, в политике правительств прослеживается тенденция перестроить ситуацию в совершенно прагматическом смысле вместо того, чтобы обратиться к истинной природе и застарелым причинам кризиса, что может сделать хаотическую дезинтеграцию мировой экономики и политическую ситуации реально неизбежной. Вот почему, прежде чем обратиться к исследованию предпосылок и направлений решения проблем кризиса, я хотел бы отметить следующие моменты:
1. Настоящий кризис является по своему характеру, он не относится к одним только США. Несмотря на то, что кризис центрирован в США, его опустошительные последствия ни в коем случае не ограничатся одной лишь долларовой финансовой системой, но затронут каждую значительную валюту. Этот кризис угрожает экономической и политической безопасности каждой без исключения нации на земле.
2. Настоящий процесс коллапса глобальной финансовой системы возник вовсе не в последние годы, но явился итогом долговременного процесса, уходящего корнями в прошлое 30-летней давности, он связан с фундаментальными ошибками экономического мышления и экономической политики.
3. Чисто финансово-технического решения не существует. Любые успешные действия должны опираться на долгосрочную политику сотрудничества наций, на перестройку физической экономики мира через широкомасштабные программы развития инфраструктуры, программы развития высокотехнологичных производств и пр., а также посредством заключения соответствующих долгосрочных торговых соглашений.
Фазы кризиса
Для того, чтобы понять, что же происходит в настоящее время, необходимо, прежде всего, понять принципиально качественную разницу между двумя основными периодами в послевоенном развитии мировой экономики:
1) период 1945-1965 характеризуется относительно здоровым развитием реальной физической экономики в ведущих промышленно развитых странах, а также в большей части стран так называемого третьего мира. Успех этого периода определялся ведущей ролью страны в проведении политики долгосрочных инвестиций в инфраструктуру, сельское хозяйство, промышленность, науку и образование; от жесткого регулирования финансового сектора и ключевых рынков; от протекционистской политики в отношении поддержки отечественного производителя. В Соединенных Штатах этот период реального интенсивного роста был связан с политикой, начатой президентом Франклином Рузвельтом и нацеленной на преодоление Великой Депрессии 30-х годов, при этом она в значительной степени представляла собой возрождение традиций школы промышленной национальной экономики XIX века, родоначальниками которой считаются Александр Гамильтон, Фридрих Лист и Генри Карей. Аналогичные виды национально-экономической политики представляет политика развития национального хозяйства, разработанная в России Дмитрием Менделеевым и Сергеем Витте, а также самые успешные аспекты построения научно-промышленного комплекса в СССР.
2) период после 1965 г. на Западе характеризуется возрастающей тенденцией отхода от политики интенсификации капиталовложений в промышленный рост; происходит все более ярко выраженное смещение инвестиций и денежных потоков от реального производительного сектора в сектор и без того сверхраздутый – сектор услуг, а также в совершенно спекулятивные операции; в направлении колоссального ограбления развивающихся стран, пойманных в «долговую ловушку», за которой пристально надзирает МВФ; построение самого огромного спекулятивного финансового пузыря в современной истории.
Окончательная фаза этого второго периода (начатая в середине – конце 80-х и полностью оформившаяся к середине 90-х) отмечена явной гегемонией политики «глобализации, разрегулирования и приватизации»,искусственной инфляцией стоимости финансовых активов, опирающихся на гигантскую валютную экспансию, производимую Федеральным резервом США и других Центральных Банков. Динамика этой фазы лучше всего описана у Линдона ЛаРуша в его работе «Тройная кривая»: номинальная стоимость финансовых активов (акции, облигации, фьючерсы, аккумулированная задолженность, и т.п.) растет по гиперболической кривой, уходящей в бесконечность; объем валюты также растет, но (до последнего времени) значительно медленнее, в то время, как чистый прирост реальной физической экономики отрицательный, что отражает систематический процесс ограбления и разрушения основ всемирной инфраструктуры, промышленной и сельскохозяйственной базы, а также стандарты жизни большей части мирового населения. Это такой процесс, который неизбежно ведет к настоящему положению общего коллапса финансовой системы всего мира.
Я сейчас подведу итоги основных достижений периода, начинающегося после 1965 г. и подошедшего к настоящему острому кризису. Прежде, чем это сделать, я хотел бы остановиться на вопросе, почему контраст между вышеупомянутыми двумя периодами имеет такое принципиальное значение сегодня. Организовать успешное выздоровление после настоящего кризиса не удастся без определения некоторых исторических вех для тех мер, которые надлежит предпринять. Это не значит, что нужно просто механически вернуться к политике времен1945-1965 гг. (а, особенно, к первоначальному периоду послевоенного восстановления и развития); это означает извлечение уроков из разницы между относительным успехом послевоенного восстановительного периода, с одной стороны, и возрастающими губительными тенденциями 1965-2000 гг., с другой.
Именно с этих позиций я и хочу привлечь ваше внимание к предложениям известного американского экономиста Линдона Ларуша, призывающего к созданию нового мирового финансового и экономического порядка, призванного заменить теперешний, безнадежно себя скомпрометировавший порядок. Эти предложения, которые порой упоминают как «Новые бретонские леса», были представлены вчера (5 марта) в Берлине (Германия) на международной конференции Шиллеровского института. Сам термин «Новые бретонские леса» относится, разумеется, к историческому моменту, имевшему место на конференции, созванной в бретонских лесах, в 1944 г., на которой практически за один день на весь послевоенный период была создана новая валютная система с хорошим резервом. Эта система в своей изначальной форме просуществовала только до конца 50-х, и была окончательно снята с повестки дня в 1971 г. (см. ниже).
При рассмотрении быстрого успеха изначальной системы бретонских лесов зачастую чрезмерный акцент ставится на привилегированном положении доллара США, тогда как значительно меньше внимания уделяется принципиальным чертам валютного порядка послевоенного периода: фиксированным ставкам обмена валюты, состоянию золотого запаса, контролю над капиталом и валютными резервами, долгосрочным соглашениям, высокой степени протекционизма и ориентации на долговременные капиталовложения в реальный сектор экономики. Однако именно эти характеристики были принципиальными для относительно успешного периода мирового экономического развития 1945-65 гг., и отход от них самым тесным образом связан с причинами настоящего финансового кризиса в США и в других местах.
Согласно концепции Ларуша, будущая система «Новые бретонские леса» будет многополярной системой, в отличии от теперешней коллапсирующей «униполярной», опирающейся на доллар. Она, скорее всего, возникнет как завершающий этап процесса заключения региональных соглашений в отношении валютного, экономического и торгового сотрудничества, например, между Россией и Западной Европой, между Россией, Китаем и Индией, между Восточно-Азиатскими государствами, и т.д..
Необходимость выработки альтернативы надвигающемуся финансовому хаосу уже привела к появлению нескольких важных региональных инициатив, в том числе соглашениям в области валютных и торговых отношений «АСЕАН плюс три», подписанных несколькими азиатскими государствами в Чианг Мае, Таиланд, в прошлом году, недавние дискуссии, касающиеся возможного создания «Азиатского валютного фонда», а также недавние переговоры между Россией, Германией и другими западноевропейскими странами по вопросу подписания долговременных торговых соглашений по «нефти и газа в обмен на технику», нацеленные на преобразование долговых обязательств в инвестиции.
Эти достижения являются положительными, с точки зрения тенденции, но они не могут ни в коей мере считаться достаточными. Ларуш подчеркивает, что для того, чтобы пережить условия хаоса, которые, скорее всего, будут сопровождать надвигающийся глобальный коллапс, (в том числе, резкие колебания валюты, широкомасштабные банкротства, отказы выплат по обязательствам и прочее), и заложить основы для подлинного будущего оздоровления экономики, соглашения о региональном сотрудничестве должны опираться на определенные фундаментальные принципы и критерии. В статье «Торговля без валюты», опубликованной в июне 2000 кроме всего прочего и на русском языке, он представляет бесценный обзор политической линии, которой необходимо придерживаться.
В заключение моего выступления я посвящу несколько строк некоторым особенно существенным аспектам регионального сотрудничества. Но прежде я хотел бы в общих чертах обрисовать достижения периода после 1965 года, который дал необходимые предпосылки для понимания теперешнего кризиса.
Тридцатилетняя болезнь финансовой системы США и всей глобальной экономики в целом
Основные причины настоящего кризиса не носят изначально финансового характера, они связаны с глубокими сдвигами в общей экономической, социальной и стратегической линиями, имевшими место в США и других странах в период начала – середины 60-х. Убийство президента США Дж.Ф.Кеннеди, происшедшее в 1963 г., а позже – Мартина Лютера Кинга в 1968 г. представляют собой заметные вехи такого сдвига, который также проявился в широкомасштабное, подхваченное средствами массовой информации распространение «потребительства» и так называемой контр-культуры «секс-наркотики-рок-н-рол» среди молодежи промышленно развитых стран Запада. С экономической точки зрения, традиционную политику долгосрочных, капиталоемких инвестиций в инфраструктуру и промышленность начала сменять так называемая политика «постиндустриального общества», которая характеризуется резким спадом доли рабочей силы, занятой в высокотехнологичной сфере производства товаров, и одновременным резким повышением избыточной и затратной части занятости в «сфере обслуживания».
Первые грозные последствия такого «постиндустриального» сдвига в экономической политике стали очевидны уже в 1967 г., когда наступил глубокий кризис в промышленности Великобритании (особенно это коснулось автомобильной промышленности), да и в системе самого британского фунта стерлинга. В то же время сгустились тучи массивного инфляционного давления над долларом США, частично связанные с финансированием вьетнамской войны, но, по большому счету, с инфляционным воздействием американского «общества потребления». Инфляционный кризис достиг своего предельного размаха в августе 1971, когда президент Никсон официально отделил стоимость доллара от золота, тем самым, положив конец послевоенной системе «Бретонского леса».
Многие аналитики расценивают решение президента Никсона, принятое в те дни, как неизбежное; однако, на самом деле, альтернатива существовала: а именно, можно было отказаться от политики поддержания инфляционного «общества потребления», которое и являлось по сути причиной нараставшей слабости доллара. Однако такого решения не последовало. Вместо этого, сдвиг в сторону «постиндустриального» характера инвестиций еще более ускорился, экономику захлестнула волна международной спекуляции валютой.
Следующим серьезным ударом по мировой экономике оказался искусственно спланированный «нефтяной кризис», разгоревшийся вокруг войны на Ближнем Востоке, вспыхнувшей в Йом Киппуре в октябре 1973 г. Многократное повышение цены на нефть немедленно привело к кризису платежей во многих развивающихся странах; бурная экспансия кредитного капитала в эти страны (часто в виде нефтедолларов, пропущенных через банковскую систему США и Западной Европы), заложили основу безнадежной задолженности третьего мира, выросшей до колоссальных размеров.
В 1975 г. на конференции, созванной в Рамбуйе, была консолидирована международная валютная система с «плавающим курсом». Летом того же года произошло официальное банкротство банка «Нью-Йорк Сити», производственная база которого была опустошена вследствие проводимой политики, поощрявшей инвестиции в непроизводительные сферы - сферу обслуживания, и занятость в ней рабочей силы.
С момента инаугурации президента Картера – защитника окружающей среды, бывшего фермера, сделавшего состояние на арахисе [прим.пер.: игра слов: это выражение в разговорном языке также обозначает «мелкий продажный политик»], происшедшей в январе 1977 г., такой сдвиг в сторону от инвестиций в промышленную сферу только ускорился. Среди прочих достижений Картер начал разворот прежней политики США в пользу мирного использования атомной энергии, закрыл большую часть предприятий атомной промышленности США, в результате чего государство отказалось от регулирования в финансовом секторе, и в 1978 г. на свет появился так называемый рынок «бросовых акций».
В 1979 г. правительство Великобритании, возглавляемое Маргарет Тэтчер, предпринимает серьезное повышение процентных ставок под лозунгом монетаристской компании, направленной против инфляции. В том же году Поль Волькер, только что назначенный председателем Федерального Резерва США, принимает такую же линию для Соединенных Штатов, поднимая ставки до 16%, впоследствии, в 1981 г., они даже превысили 21%. Такой подъем ставок, беспрецедентный со времен гражданской войны в США, нанес сокрушительный удар сельскохозяйственной и промышленной базе США, в особенности, малым и средним предприятиям производительного сектора. Так, станкостроительный сектор США так никогда и не оправился в полной мере (сегодня США импортирует более 60% потребления станков). Постиндустриальная реструктуризация экономики США стала практически необратимой, страна из чистого экспортера превратилась в почти полного импортера товаров, что заложило основы гигантского внешнеторгового дефицита объемом более 450 миллиардов долларов, накопленному к 2000 г.
В то же время, повышение процентных ставок оказало сокрушающее воздействие и на развивающиеся страны, большая часть задолженности которых была оформлена в виде еврозаймов с «плавающими процентными ставками». Такое положение дел инициировало кризис неплатежей, охвативший Латинскую Америку в 1981-82 гг., в том числе, фактический дефолт Мексики в сентябре 1982 г. Ларуш (который в это время служил советником мексиканского президента Лопеса Портильо), написал свою хорошо известную статью «Операция Хуарес», в которой предлагалось создать картель должников и организовать широкомасштабное сотрудничество стран Латинской Америки. К сожалению, станы Латинской Америки в то время были слишком сильно расколоты массивным англо-американским давлением, в то же время велась война на Мальвинских островах против Аргентины. Кризис неплатежей временно был разрешен за счет проведения операций с «акциями Брэди» в Мексике, и введения политики жесткой экономии. Однако основная проблема стала от этого только еще глубже и в конечном итоге взорвала мексиканскую финансовую систему зимой 1994 г., вызвав также последовательные кризисы в Аргентине, Бразилии и других странах, которые продолжаются до сих пор.
Тем временем, валютное нездоровье, происходящее от США запустило в действие сильную реакцию в континентальной Европе. Французский президент Жискар д’Эстен и западногерманский канцлер Гельмут Шмидт выдвинули инициативу по созданию Европейской Валютной Системы (ЕВС (EMS)). Существовали планы, предложенные Ларушем и др., разработать Европейский Валютный Фонд (ЕВФ (EMF)) как альтернативу разрушительной политике МВФ, отсекавшего от Европы рынки развивающихся стран, а также в целях развития долгосрочного сотрудничества с СССР. К сожалению, этим планам не суждено было осуществиться, прежде всего, по причине ожесточенного сопротивления англо-американской оппозиции, которое проявилось в убийстве в 1977 г. немецких лидеров промышленных кругов [прим.пер.: лидеров профсоюзов промышленных рабочих?] Йоргена Понто и Ганса-Мартина Шлейера, а также кампания террора, связанная с НАТО против политической элиты Италии (убийство Альдо Моро в 1978 г.).
1982 г. отмечен началом знаменитой «рейганомики» - восстановлением экономики США, финансированном гигантской валютной экспансией системы Федерального Резерва, вследствие чего дефицит Федерального банка резко возрос, так же как и задолженность по потребительскому кредиту, оживилась спекуляция недвижимостью, продолжилось далеко идущее дерегулирование банковской системы США. Все это в 1983 г. привело к кризису Сберегательного Банка США, который был, по большей части, объявлен банкротом, а другая часть разобрана другими банками, что привело к беспрецедентной концентрации капитала банковского сектора. В 1985 г. потерпел крах Банк кредитования фермеров США.
В том же 1985 г., была начата политическая линия, приведшая к появлению «экономического пузыря» Японии в 1986-1991 г. Консолидация происходила через так называемые Плаза Аккордс. По сути дела, японская «экономика пузыря» не была японским явлением как таковая, она являлась интегральной частью глобального финансового пузыря, который начал надуваться в связи с запуском в действие «рейганомики». В то же самое время министр финансов США Рональд Рейган провозгласил начало политики, направленной на «финансовую глобализацию».
Пузырь начал трещать по швам в октябре 1987 г., когда случился широко известный обвал биржевого рынка – «черный понедельник», повлекший за собой коллапс огромной доли рынка «бросовых акций». Тем не менее, вместо того, чтобы приняться за исправление причин появления пузыря, было принято решение надуть новый: пузырь так называемых «финансовых производных», рынок которых достигает сегодня небывалого объема, оцениваемого в 300 триллионов (300 тысяч миллиардов) долларов во всем мире! Изначально представленный как способ, позволяющий застраховаться от потерь из-за колебаний курсов валют и прочих флуктуаций рынка, сами контракты, заключенные по финансовым производным превратились в инструмент спекуляций в самом широком масштабе, как показал кризис LTCM, происшедший в 1998 г. (см. ниже).
Падение Берлинской стены в ноябре 1989 г., все последующие политические изменения, произошедшие в Восточной Европе и Советском Союзе, породили новую стратегическую ситуацию. Окончание Холодной Войны, воссоединение Германии и (как следствие) окончание политического и экономического разделения Восток – Запад в Европе открыли возможности нового евро-азиатского экономического расцвета. Технологический и промышленный потенциал Германии и соседних промышленно развитых регионов, сконцентрированных на том, что называлось «производительным треугольником» Париж-Берлин-Вена, обладали достаточным потенциалом, чтобы стать экономическим движителем модернизации народного хозяйства стран Восточной Европы и Советского Союза.
Тем не менее, такая перспектива была совершенно неприемлемой для англо-американской олигархии, в частности, правительства Тэтчер, противостоял таким перспективам и французский президент Миттеран. Через 20 дней после падения Берлинской стены Альфред Гергаузен, председатель Дойчебанка и главный критик МВФ, был убит «террористами». Вскоре после этого (в 1991 г.) воспоследовало убийство еще одной ключевой фигуры в промышленности Западной Германии, директора «Трейхандгезельшафт» (государственного холдинга восточногерманских активов) Карстена Рохведдера. Западной Германии было запрещено применять традиционные, промышленно-ориентированные подходы в целях модернизации Восточной Германии и Восточной Европы, на нее было оказано давление, чтобы заставить перейти на методы радикально-либеральной политики шоковой терапии, против которых возражал Гергаузен, Рохведдер и другие.
Таким образом, против перспективы нового «экономического чуда», опирающегося на сотрудничество между воссоединившейся Германией, странами Восточной Европы и Советским Союзом был проведен весьма эффективный саботаж, была опрокинута сама возможность альтернативы англо-американской финансовой политике. Протаскивание Восточной Европы и бывшего Советского Союза посредством так называемых «либеральных реформ» сквозь тернии «шоковой терапии», построенное на обмане, создание новых финансовых пузырей внутри так называемых «возникающих рынков», стало неотъемлемой чертой процесса, который я описал выше с помощью «Тройной кривой» Ларуша.
Уже в 1989 г. началась длинная череда финансовых неприятностей, которые подошли к своей кульминации в феврале 1995 г., когда случилось банкротство Бэринг Банка, одного из старейших и самых уважаемых финансовых учреждений Великобритании. Вот некоторые даты:
Сентябрь 1989 г.: Технический дефолт гигантской канадской кампании по сделкам с недвижимостью «Кампо». Годом спустя, «Кампо» официально подает заявление о банкротстве.
1990 г.: Банкротство известной инвестиционной компании «Дрексель Бернам Ламберт».
1991 г.: Фактическое банкротство Банка Новой Англии, начало банковского кризиса, связанного с коллапсом «экономического пузыря» Японии.
Февраль 1992 г.: Кризис известной лондонской страховой компании «Ллойд», которая вынуждена потребовать дополнительные средства от своих особых инвесторов (так называемые «Имена»).
Май 1992 г.: Несостоятельность крупнейшей компании по недвижимости Северной Америки «Олимпия и Йорк».
Осень 1992 г.: Европейская Валютная Система потрясена первой из целого ряда жестких спекулятивных атак. Падение итальянской лиры на 30%, английский фунт и итальянская лира вынуждены выйти из системы относительного паритета.
Весна 1993 г.: Крах «Ферруцци», второй по величине в Италии промышленной группы.
Декабрь 1993 г.: Огромные потери на производных немецкой корпорации «Металгезельшафт», крах испанского четвертого в стране банка «Эспаньол де Кредито» (Банесто).
Январь 1994 г.: Второй в Венесуэле банк закрывается правительством.
Март 1994 г.: Французские власти вынуждены вмешаться и предоставить гарантию в 40 миллиардов франков, чтобы предотвратить несостоятельность гигантского государственного банка «Креди Лионез», связанную с коллапсом финансового пузыря в сфере недвижимости Франции.
11 июня 1994 г., выходит в печать известная работа Линдона Ларуша «Девятый прогноз», в котором он предупреждает о том, что «существующей в настоящее время глобальной финансово-валютной системе грозит распад... Коллапс неизбежен, потому что на сегодняшний день его ничто не в состоянии остановить, кроме политически невероятного решения, если таковое было бы принято правительствами ведущих стран, подвергнуть соответствующие финансово-валютные институты реорганизации вплоть до банкротства». Ряд видных экономистов, в том числе лауреат Нобелевской премии Морис Аллэ, также предупреждают о грозящей финансовой опасности.
Декабрь 1994 г.: Банкротство провинции Орандж штата Калифорния – богатейшей провинции в Соединенных Штатах, в результате потерь в размере примерно 3 миллиардов долларов на контрактах по финансовым производным.
Двумя неделями позже происходит резкий обвал мексиканского песо, что ставит Мексику на грань дефолта по зарубежным долгам.
25-26 февраля 1995 г.: Банкротство известного Бэрингз Банка Великобритании, что также явилось следствием работы с финансовыми производными. Крах «Бэрингз» указал на быстро приближающийся край все раздувающегося азиатского финансового пузыря.
Июнь 1995 г.: Японское министерство финансов официально признает, что сумма безнадежной задолженности японской банковской системы превышает $471 миллиардов. Ведущие международные финансовые эксперты оценивают реальную сумму такой задолженности как более $1000 миллиардов.
В середине июня 1995 г., на фоне непрекращающейся череды финансовых потрясений в Галифаксе (Канада) собирается экономический саммит Семерки (G7). Вместо того, чтобы как можно быстрее приступить к проведению срочной реорганизации через банкротство всемирной финансовой системы по схемам, предложенным Ларушем, было принято прямо противоположное решение: изо всех сил поддерживать глобальный финансовый пузырь, применяя политику намеренной «рефляции» финансовых рынков. После встречи в Галифаксе центральные банки Японии принялись накачивать дешевые ликвиды в финансовую систему по рекордным процентным ставкам, что привело (среди прочего) к наглядному подъему курсов ценных бумаг на биржевых рынках в Азии, Европе и США. Важным аспектом такой операции было прогрессирующее сокращение японских процентных ставок практически до нуля, что позволило спекулянтам изъять йеновые займы практически по нулевой стоимости, обратить их в доллары и инвестировать их в американские и другие финансовые рынки, что позже повлекло за собой целую череду кризисов под названием «сделки с йеновой наличностью».
Стратегия «накачки ликвидами», проводимая Федеральным резервом США и другими центральными банками смогла отложить общий кризис финансовой системы на несколько лет, но это произошло за счет еще большего ухудшения последствий кризиса.
Взрыв пузыря «возникающих рынков» Азии, начало которому в марте 1997 г. положил финансовый кризис в Таиланде и продолжила волна спекулятивных атак против Тхаи Бахт в мае 1997 г., обозначил вторую череду катаклизмов. Тайский кризис привел к массированному обвалу валют стран Юго-Восточной Азии в июле того же года, в том числе, почти совершившееся банкротство в Южной Корее.
Азиатский финансовый кризис 1997-98 гг. преподал несколько очень важных уроков. Во-первых, что страны, которые сопротивлялись требованиям тотального разрегулирования финансовых систем, в частности, Китай и Малайзия, пострадали от кризиса в наименьшей степени. Премьер-министр Малайзии Махатир, последовательно выступавший против колоссального давления западных финансовых кругов и внедрял контроль за капиталом, стал ярым сторонником за возврат к принципам национального суверенитета, против неограниченной глобализации. При поддержке китайского правительства финансовые власти Конконга вмешивались непосредственно в дела рынков, нарушая «правила свободного рынка», чтобы нанести сокрушительный удар международным спекулянтам, пытавшимся опрокинуть гонконгский доллар (теперь эта финансовая акция известна как Борьба в Гонконге). Следствием была значительная дискредитация Международного Валютного Фонда (МВФ), который не смог предпринять каких-либо мер против кризиса и чьи «решения» сделали положение только еще хуже. Наконец, Китай проделал один очень важный и успешный ход, напоминающий «Новое дело» Франклина Рузвельта, который состоял в том, чтобы использовать государственные кредиты для быстрого расширения внутреннего спроса, особенно через систему поощрений широкомасштабных проектов развития инфраструктуры, позволяя компенсировать негативное воздействие кризиса, захлестнувшего Азию на китайскую экономику.
В августе-сентябре 1998 г. самое сердце мировой финансовой системы было потрясено почти свершившимся крахом инвестиционной компании по долгосрочному регулированию капитала LTCM, которая владела суммой примерно 1 триллион долларов в бумагах финансовых производных общей стоимостью не более 3 миллиардов долларов. Кризис LTCM был предотвращен лишь посредством прямой интервенции Федерального Резерва США, по инициативе которого было созвано совещание высшего уровня руководства ведущих западных банков, на котором прозвучал призыв выработать пакет решений выхода из затруднений на случай чрезвычайной ситуации. Ведущие европейские и американские финансовые эксперты впоследствии отмечали, что мир стоял буквально «на волоске» от цепной реакции краха всей глобальной финансовой системы.
С декабря 1998 г. мировые цены на нефть начали расти, к концу 2000 г. поднявшись до 300% от своего начального уровня, что обозначило начало выплескивания инфляции с финансовых рынков в реальную экономику.
Тем временем, правительство США, Федеральный Резервный Банк и основные банковские и инвестиционные дома Уолл Стрит занимались ежедневной координацией своих действий, чтобы «поддерживать стабильность финансовых рынков». На самом деле, начиная с конца 1998 г., финансовые рынки США уже прекратили быть истинными рынками, в обычном понимании этого слова, поскольку их действия стали подвержены массированному и координированному манипулированию, осуществляемому сверху вниз. Такая «фиксация» рынков признавалась в апреле 1999, когда в прессе печатались сообщения о так называемой «команде по защите от рывков», которую возглавлял секретарь министерства финансов Саммерс, Алан Гринспен и Роберт Рубин. Их поместили на обложку «Тайма» с подписью, сообщавшей: «Эти три человека спасут мир!»
Операция по «накачке ликвидами» достигла своей кульминации одновременно с массовой истерией (также тщательно спланированной) вокруг «феномена 2000 года». Под предлогом поставки банкам дополнительного обеспечения, чтобы обезопаситься от помех в делах, которые может причинить возможный сбой компьютеров при переходе от 1999 к 2000 г., Федеральный Резерв наводнил финансовую систему США новыми деньгами.
Кризис 2000 не произошел, но накачка ликвидами, сопровождаемая всемирной пропагандистской кампанией о возникновении предполагаемой «новой экономики» США с возможностями неограниченного роста привела к гигантской инфляции стоимости акций Интернет и других «новых технологий». Чистый приток капитала в экономику США, привлеченного беспрецедентным ростом «пузыря», достигал 2-3 миллиардов в день, внешнеторговый дефицит вырос почти до 450 млрд.долларов, а суммарный внешний долг экономики США – государственный, граждан и корпоративный – превысил 30 триллионов долларов. С 1998 г. по 2000 г. объем нового долга, аккумулируемого корпорациями США, ежегодно удваивался, как удваивалась и задолженность граждан страны. Нормы сбережений стали резко отрицательными по мере того, как граждане забирали деньги со сберегательных счетов, чтобы инвестировать их в мыльный пузырь биржевых рынков. Значительная часть населения США привыкала зависеть от дополнительного дохода от спекуляций на бирже – доход, который не основан, в сущности, ни на чем.
Уже к концу 1999 г., была достигнута критическая точка, в которой скорость валютной экспансии стала больше, чем скорость возрастания суммарной стоимости финансовых активов. Эффективность «накачки ликвидами» резко упала, ясно проглянула тенденция обратного сползания рынка, наряду с быстро нарастающим инфляционным давлением. Массивное накопление корпоративной задолженности без наличия соответствующего реального роста прибыльности, ставило под сомнение возможность оплаты долгов, заставляла задуматься о том, каким образом это может произойти, как компании собираются выполнять свои обязательства по колоссальному объему корпоративных векселей. Стало ясно, что невозможно избежать либо волны дефолтов, либо волны инфляционного скачка цен, либо и того, и другого.
Как пережить коллапс
Последний обвал рынка акций – далеко не последний, это начало финансового коллапса, который неизбежно окажет опустошительное воздействие на банковские системы и США, и Европы – он уже привел к первым волнам остановок среди крупнейших промышленных фирм США. Внешнеторговый баланс США более не пополняется непрерывно, крах рынка США самым серьезным образом может отразиться на регионах, зависящих от экспорта в США. Такая оценивается как 30% для Евросоюза, 40% и более для многих стран Азии, и 80% для Мексики. Тем временем, ни один из главных кризисов, упомянутых выше, не получил своего решения, так что и японский, и индонезийский, южнокорейский, мексиканский и аргентинский финансовые кризисы возвращаются обратно, причем в еще более одиозных формах.
В таких условиях невозможно предсказать точный ход глобального финансового краха. Он может принять форму цепной реакции обесценивания рыночных ценностей, валютной гиперинфляции, подобной той, которая произошла в Веймаровской Германии в 1923 году, или же некоего сочетания и той, и другой тенденции. Я снова хочу подчеркнуть то, что я подметил при изучении тенденции исторического развития: этот кризис не просто кризис США, это скорее хаотический процесс коллапса всей послевоенной экономики и установленного валютного порядка. У системы нет ни единой возможности выжить в том виде, в котором она сейчас существует. Она полностью прогнила, любые попытки провести какую-либо корректировку лишь еще больше усугубят положение.
Создавшееся положение ставит перед ответственными правительствами и институтами по всему миру две серьезные задачи:
Первое, как выжить в условиях хаотичного кризиса валютной системы, в том числе наличия возможности самых резких колебаний валюты и краха системы платежей, что делает торговлю и даже обычный бизнес практически невозможными.
Второе, каким образом строить новую глобальную финансово-валютную систему, приспособленную к требованиям выживания и реального развития, способную заменить старую систему.
Я уже упоминал работу Ларуша «Торговля без валюты», которая, по моему мнению, рассматривает эти вопросы наиболее адекватным образом. Хотелось бы привести лишь некоторые, наиболее важные моменты:
1. Восстановить принцип «общего блага» и принцип национального суверенитета в качестве первейших критериев построения политики. В частности, выплата по финансовым обязательствам должна занимать второе место по отношению к насущным интересам страны и ее населения.
2. Для того, чтобы обезопасить страну и поддерживать на должном уровне жизненно важные категории сельскохозяйственного и промышленного производства, инфраструктуру, торговлю и социальное благосостояние, в том числе выплата необходимых сумм на заработную плату и в социальные фонды (пенсии, пособия, медицинское обслуживание, образование и т.д.), допустимо чрезвычайное вмешательство.
3. Пере-регулирование финансовых рынков (контроль за капиталом и биржей, если это необходимо; реорганизация через банкротство и пр.). Возврат к протекционистским формам суверенного национального развития экономики.
4. Замораживание и/или отказ от финансовых претензий по ненужным и вредным видам чисто спекулятивного долга, в частности, по таким категориям, как бросовые акции и финансовые производные.
5. Замораживание и частичное списание значительной части существующего международного долга, во имя общих интересов и блага, а также по моральным соображениям.
6. Создание сети долгосрочных (на 20 и более лет) региональных соглашений в сфере торговли, ориентированных на общие нужды регионального развития экономики. Иными словами, не «свободная торговля», но в высшей степени структурированная торговля, опирающаяся на долговременную перспективу развития задействованных стран и регионов, учитывающая их требования и взаимно дополняющие аспекты. Для этих целей, следует достаточно четко определить расчетные денежные единицы, учитывая правильную оценку потребительской корзины, для двусторонних и многосторонних расчетов в области торговли. Таким образом, можно застраховать долгосрочные соглашения от воздействия колебаний валютных курсов, в то же время обеспечивая основу для построения новой мировой валютной системы, поначалу – на региональной основе. (см. более подробно статью Ларуша по этим весьма важным вопросам.).
7. Создание государством производительного кредита по типу «Национального Банка Гамильтон». Использование государственного кредита для поощрения долгосрочных проектов в области технологии и развития, особенно, в области базовой инфраструктуры народного хозяйства: транспорт, энергетика, водные ресурсы, пути сообщения и связь, здравоохранение и санитария, и т.д.
Я и мои коллеги предлагаем план развития инфраструктуры всего Евразийского массива, который называется «Евразийский континентальный мост». Основная цель проекта – создание сети инфраструктурных коридоров, опирающихся на скоростные железные дороги и подвесные системы сообщений на магнитных подушках, а также включение в развитие современных энергетических систем, водных ресурсов и коммуникаций, построение новых населенных пунктов и промышленных центров, создание возможности свободного перемещения из Западной Европы в Восточную Азию, а также в направлении с севера на юг, в Центральную и Южную Азию. Разработка такой сети коммуникаций и инфраструктуры обеспечит уникальные и наиболее эффективные средства начать период поддерживаемого экономического роста и развития по всему Евразийскому континенту.
Очевидно, что Россия играет ключевую, кардинальную роль, несмотря на свои теперешние трудности. С одной стороны, отношения России с Китаем, Индией, Ираном и другими развивающимися странами Азии, как поставщика науки, технологии и средств производства, является ключом к будущему Азии. С другой стороны, Россия является ключом к будущему Европы, в частности, Германии, как экономический и стратегический партнер, уникальный потенциальный источник научно-технического прогресса, к тому же имеющий огромный рынок, как поставщик промышленных товаров и материалов первой необходимости, а также, как мост к Азии. Таким образом, будущее мира в очень сильной степени зависит от треугольника Европа – Россия – Азия.
Что касается США, то теперешняя администрация, в смысле своей предыстории, политической платформы, идеологии и нынешнего состава по всей видимости, будет самым яростным образом противодействовать любым действиям, которые необходимы даже для спасения самих США от разрушительного действия кризиса. Однако, будем надеяться, что реальные потрясения, которые в самое ближайшее время обрушатся на население и ведущие институты США (это может произойти в ближайшие месяцы и даже недели), достучатся до голоса разума и заставят внести в отношения с другими странами кардинальные изменения, побудят работать в сотрудничестве с остальными странами, перестраивать мировую экономику (в том числе и экономику самих США) на справедливых началах, на основах паритета.
Самым лучшим концептуальным понятием, на которое можно сослаться при налаживании огромной работы реконструкции и развития, наиболее вместительным и широким, далеко идущим, чем любое другое, выдвинутое после последней мировой войны – это понятие «Ноосферы», выдвинутое великим ученым Владимиром Вернадским. Мы должны думать о своих странах, нациях, но также и о биосфере в целом, о том, как Человек может улучшить и развить биосферу, сделать ее еще прекраснее и продуктивнее. Это означает: остановить процесс опустынивания, озеленение пустынь, разработку бескрайних просторов Сибири, и т.д. Это означает новую революцию в науке и технике, новый взгляд на будущее Человека в рамках солнечной системы и даже за ее пределами.
Несмотря на огромную опасность данного исторического момента, я верю в то, что если такой творческий гений, как Вернадский, такие поэты, как Пушкин, могут прийти в последующих поколениях, то сегодняшний кризис может стать положительным уроком и поворотной точкой в истории человечества.
,,,// ///////
<<<=====ВПЕРЕД
```\\
\\\\\\\
